северными ветрами распорхнул окна ты, кружевные занавески вздымаешь, как поднимаешь новую бурю холодной ночью в пустыне. вспылишь, песчинки закроют мне обзор, я не вижу ничего, кроме твоего гнева цвета морского шторма, уходи, не тяни меня за собой в ураган твоего безумия.
столько лет моего одиночества, а знал ли ты что причиной моего одиночества стал ты? замкнул мой круг на себе, держал ближе, чем нужно, тебя было слишком много, а в сущности знал ли ты что-нибудь обо мне? боялся причинить страдания мне не только ли из-за себя? а давай, я отдам тебе все, что есть во мне, разбирай на кусочки, собирай как паззл, не нужно мне этого, я уже каждой клеточкой тела пропитана тобой. и после этого во мне не останется ничего, но ты забирай, уходи, не терзай меня.
впервые ты на крыльях ветра унес часть меня, когда сказал, что уедешь.
во второй раз, когда я потеряла нашего ребенка. ты забрал его. отнял все, что было у меня. ты рад? жизни без тебя нет, все верно.
третьего раза не будет. одна треть у меня осталась, не тронь меня.
твои большие надежды возымели верх над тобой, мы не совместимы, говорила же тебе я.

он придет вечером, в сумрак, когда на небе соберутся тучи и пойдет редкий, неприятный дождь. дождь сожаления, прощения, искупления, но ты не забудешь его грехи, множество пятен, что выжжены в его глазах мутного цвета, кажется глубокого озера, самого глубокого, на другом континенте, где уже давно нет жизни. в нем было столько напыльщеной трагичности, умения добиться желаемого и полное отсутствие здравого смысла. у тебя самой было столько надежд и стремлений, ты хотела иметь счастливую семью и гору детишек, первыми были бы мальчик со светлой макушкой и девочка с глазами неба северного, но мысленно ты готовилась к тому, что не суждено было сбыться твоему счастию, ведь он никогда не любил детей, да и порою каждый задавался вопросом, а любил ли он ее? не было ли это всего лишь привычкой?

десять лет одиночества превратились в сто.

juzz funk, cacophony, мне очень приятно слышать. спасибо вам.

sea., вам спасибо