тебя не могут все любить или ненавидеть. всегда найдется что-нибудь еще. абсолюта нет и не будет. черно-белое смешивается, приобретая оттенок серый. грязный. презрение смешанное с восхищением, ненависть с похотью, пресмыкание с отвращением. ты, с присущим тебе цинизмом, без помех осознаешь, что не можешь ты быть ни богом, ни дьяволом. нет. ты можешь быть мелким бесом или существом с подобием крыльев, но никогда тебе не подняться на ступень выше, никогда не стать чем-то большим, как бы сильно не старалась, не рвалась. любая выходка расценена, как поступок расшалившегося, обиженного ребенка, старающегося доказать, что он способен на большее, чем крики и топанье ногой. но не приносит своих результатов. тебя отругают или пожалеют, станут презирать чуть больше или чуть меньше, но никогда не перейдешь черту, именуемую «ничтожество». как бы сильно ты себя не убеждала, как бы не создавала видимость величия, холодности, циничности. за язвительной речью и текущему по венам яду, нет ничего кроме осознания собственной пустоты. незначительности. и от притворства этого, попыток исправить, сгладить стыки и заполнить пропасти, становится хуже. провал за провалом. как мотылек, бьющийся о стекло, за которым греет пламя. попытками войти в абсолют набиваешь синяки, сдираешь кожу, оставляя ссадины и шрамы ради того, что бы сгореть в том, чего стоит опасаться. ведь посредственность, разъедающая тебя изнутри, стремящаяся стать чем-то значительным, в итоге сгорит. дотла, оставив только оболочку.