За тайной дверью, в темнице леса запрятан сон для моей принцессы. Настоян он на томленьях песен, на тёмных виденьях вод. А мир людей - он давно известен, их мир, как узкое платье, тесен. Ложись скорее, моя Агнесса, ложись же - и сон придёт.

Так пела мама любимой дочке - за гранью дня, под подолом ночи. У тела грела, любила очень, и голос, струясь, ласкал. А под окном поджидал неслышно косматый Дядь, что бедою дышит. Как только мама из спальни вышла - он влез, и дитя украл.

Чтоб громкий крик заглушить, зажал он ладонью страшною, шестипалой, Агнессе рот. Ну а мать не знала, под свечкой уселась прясть. Дитя подмышкой держа, бежал он - сквозь лес, не ведавший слова "жалость", бежал, и радостно предвкушал он - понянчу добычу всласть!

Деревья в почве ногами гнили, деревья в воздух рога вонзили, кору морщины избороздили, в них спрятался ужас лиц. Леса не знают о боли судеб, леса стоят, безразличны к людям. Погибнет кто-то - но вечным будет беспечное пенье птиц...

Но плюнет солнце на плешь поляны, и Дядь, от света как будто пьяный, приляжет. Лживая тень бурьяна покроет его глаза. Когда его ослабеют пальцы, решит Агнесса - пора спасаться, сквозь злые дебри домой пускаться - иначе никак нельзя.

Сбивая ноги, бежит Агнесса, бежит, не помня себя, из леса, и лес смеётся над нею, тесно смыкая свои ряды. Лишь мама знает - она вернётся. Она вернётся, когда проснётся, и новый день ей в глаза польётся. Агнесса сильней беды.