» Дебора Бернадетт Кейн родилась 25-го ноября, 3128-го года в самом центре Панема — Капитолии. Дедушка Деборы, Стивен, на тот момент все еще управлял страной, но уже готовился передать бразды правления своему сыну, Дугласу Кейну, который по совместительству являлся и отцом девочки. Мать Деборы — Бернадетт Кейн, уже три года как была замужем за Дугласом и пара вроде-бы была совершенно счастлива в браке.
» детству девочки многие бы позавидовали — она была обеспечена всем. Толпы учителей и нянечек, любящая мать, не жалеющая свободного времени на дочку — все это положительно влияло на воспитание и взросление Деборы, которая, на удивление, росла спокойным, не избалованным ребенком, любила читать и много времени проводила на свежем воздухе.
» во многом на становление характеры Деборы повлияла ее мать — отца девочка видела редко, равно как и дедушку. Бернадетт Кейн происходила из семьи министра экономики, и в свое время воспитывалась соответствующе — при этом всегда была более чем занята и образована для того, чтобы вделывать в кожу стразы или с великим энтузиазмом относится к Голодным Играм, которые в то время только-только набирали свои обороты. К Играм Одетт относилась скорее как к вынужденной мере безопасности, при этом не испытывая особого восторга от того, что переживают на своей шкуре участвующие в них дети. Все это, вкупе с адекватным восприятием реальности Бернадетт передала своей дочери — именно благодаря маме, на самых первых этапах, Дебора не выросла в очередную избалованную капитолийскую девочку, которая только и думает о том, что надеть на завтрашний вечер и как покрасить волосы в этом сезоне.
» собственно, и разгильдяйничать ей особо было некогда — да и мать усердно не давала. С самого детства девочка занималась всем тем, что, по представлениям окружающих, было положено уметь дочери будущего президента Панема и внучке его же на данный момент. Помимо стандартного чтения и письма, Эбби училась немного петь, немного танцевать, немного играть на фортепиано — впитывала навыки как губка и даже получала удовольствие от получаемых знаний. В школу Дебора не пошла, воспитываясь и обучаясь на дому, благодаря толпе нанятых родителями педагогов.
» как реальную кандидатуру на должность будущей главы государства девочку никогда не рассматривали, ибо Дуглас был уверен в том, что еще сможет иметь сына, который окажется стопроцентным наследником. Но тем не менее годы шли, а забеременеть заново у Бернадетт все не получалось — и вскоре мистер Кейн, уже ставший на тот момент президентом, решил, что Деборе нужно начинать готовиться к возможному развитию ситуации уже с ранних лет — если рано или поздно ей придется занять его место.
» от просмотра Голодных Игр Бернадетт по мере возможности старалась ограждать дочь. В раннем детстве Дебора знала, что подобное имеет место быть, но толком не вникала в суть, и не имела на это особого желания — да и мать всегда опекала и оберегала дочь, тоже не думая о том, что возможно, детей у пары больше не будет. Но после того, как Дуглас принял решение о подготовки дочери к возможному исходу ситуации, Одетт стала бессильна — и первые «свои» игры, Дебора полностью и во всей красе увидела в 12 лет. Предварительно побывала в комнате распорядителей и понаблюдала за тем, как управляется арена, и как легко десяток сидящих в большой комнате человек тыкают пальцами на полупрозрачные кнопки и вызывают очередную «природную» катастрофу или смену температуры воздуха на арене. Ситуация отпечаталась в мозгу Эбби надолго — и комната, и усмехающийся отец, и крики умирающей на экране девочки, которая казалась ровесницей самой Деборы. Той ночью мать долго успокаивала дочь, убеждая ее в том, что все это — просто вынужденная мера безопасности, которая позволяет Капитолию управлять огромным Панемом. Эбби внимательно слушала и не менее внимательно кивала — а внутри нее уже зрело желание разобраться во всем этом поподробнее и выяснить, неужели и правда это — единственный возможный метод правления.
» собственно, желание разобраться было воспринято ее новыми учителями на ура — равно как и самим отцом, которого теперь девочка видела чуть чаще. В копилку изучения добавились предметы вроде экономики и психологии — а место будущего обучения было предопределено заранее; кафедра политологии ожидала Эбби с распростертыми объятиями. Новое положение вещей Кейн разительно не устраивало — она не хотела ничем и никем управлять, а уж тем более подобными методами. И начать свое небольшое «изучение» девочка решила с посещений дистриктов, откуда отбираются трибуты — само собой, против этого никто не был, поэтому за несколько лет Эбби попутешествовала по каждому из двенадцати округов, везде задерживаясь на некоторое время. Ситуация кардинально разнилась — и если в первых дистриктах девушку радо приветствовали и с энтузиазмом кивали головами и улыбались, то в последних округах люди горбили спины и в их взглядах читалось куда больше ненависти и враждебности, чем почтения и фальшивых, наклеенных на губы улыбок. Дебора начала смущаться своего положения, видя, как реагирует на нее народ, и как живут здесь люди — порой волосы на голове Эбби становились дыбом, когда она замечала, с каким счастьем и неподдельным восторгом ребята ее возраста вцеплялись в принесенный отцом кусок хлеба. По возвращении домой все попытки поговорить о ситуации в округах с отцом оказались бесполезными — Дуглас только пожимал плечами и говорил, что в сложившемся положении дистрикты виноваты сами. Через какое-то время Дебора поняла, что дискутировать с отцом на эту тему абсолютно бесполезно и с головой снова ушла в учебу, по ночам думая о том, как несправедлива сложившаяся ситуация — и с каждым годом девушка ощущала это все острее, с каждым днем ее желание изменить что-то все нарастало. Во время необходимого, по мнению ее преподавателей, изучения структуры каждого из дистриктов, Эбби посетила несколько округов еще раз, пытаясь оказать тем посильную помощь — большей частью деньгами. Сопровождающие девушку недовольно поджимали губы, а жители большей частью отказывались принимать от нее помощь, вежливо, но тем не менее презрительно отмахиваясь от Деборы. После того, как 10-летний ребенок из двенадцатого пожелал ей подавиться парой монет, Эбби прорыдала в поезде на обратном пути всю ночь, остро ощущая собственную ничтожность и одиночество. У нее даже толком не было друзей — она общалась с детьми министров, но большая их часть не вызывала у девушки и малой толики симпатии.
» в 18 лет Кейн поступила в ВУЗ на давно выбранную кафедру, продолжая домашнее обучение. Отец об отношении девушки к Играм и прочему прекрасно знал, и после очередной крупной ссоры по этому поводу, они стали видеться еще реже, чем раньше. Мать винила себя в сложившемся мировоззрении дочери, но Дебора убеждала ее в обратном, про себя размышляя над тем, что она может сделать в будущем. На данный момент Эбби всерьез раздумывает над своим возможным становлением на должности президента Панема и последующей отмене Игр и улучшении ситуации в стране. Правда, пока это только необдуманные планы и желания — тем не менее, девушка активно размышляет над тем, как добиться их реализации и вместе с тем не получить пулю в лоб от дистриктов, которые наверняка рады будут взбунтоваться и уничтожить всех, по их мнению, виноватых в том, что им довелось пережить, при первой удобной возможности.